Обрывки сюжетных линий, украшенные яркими моментами. Типажи не выглядят прорисованными достаточно, чтобы оказаться увековеченными, что ранее Рязанову удавалось. Да и каскадёрства, как и летающих паровозов, от других режиссёров ожидаешь больше. Интеллигентные бомжи (с примкнувшим Броневым, явно тяготящимся участием в их балагане) воодушевлены в песне про вохру, дорогу в тундре и капавший на рыло дождик, стремятся расплеваться с тоталитарным прошлым, критически понимая его изъяны; накал пафосности достигается в боевых действиях (фантасмагоричных как и их причина) в финале с репризами, годными для лозунгов. Для 1991 г. это идеологически правильно как нельзя более — ощущаясь на грани карикатурности. Персонажу Невинного сделано замечание по поводу его национализма. Спасибо Генриетте Альтман за сценарий. Актёры сделали что могли (эпизод прощания персонажей Волковой и Михаила Филиппова под песню Ротару “Родина моя” — улёт).
Попробована лёгкая эротика, которую стало можно. Фильм выглядит поспешно–эмоциональным, не вызревшим, отражением сумятицы Рязанова в осмыслении последних лет СССР — как у почти всех граждан тогда, к темпу перемен оказавшихся совсем не готовыми. Возможно, подгоняла уже явная инфляция, “съедавшая” бюджет фильма.