Феминизм и апокрифы Навязчивая неканоничность повествования интригует вопросом о целях создателей кинокартины. Не та история самой Магдалины, не такое воскрешение Лазаря, не такая Тайная Вечеря…
Открыть новые духовные смыслы? Христос с лицом уставшего Хоакина Феникса также говорит о покаянии, о Царствии Божьем, о нелицемерной вере, а вот чудеса ему даются как-то сложнее, с надрывом. Получается не очень духовнее.
Заменить ближайший круг учеников — Петра, Иакова и Иоанна — на одного человека, Марию Магдалину, и посмотреть, что из этого выйдет? Выходит, что Пётр начинает завидовать, взаимопонимания между Иисусом и 12 учениками нет почти никакого. Идея об особой близости Магдалины к Иисусу не нова и известна ещё со II века. Гностикам почему-то показалось это интересным: возможно, хотелось подорвать авторитет Петра. Но киношникам-то это зачем?
Полемика с католической церковью? Образ Петра получается таков, что тщеславный и почему-то чернокожий мужчина вовсе не тянет на роль первоверховного апостола. И текстовые укоры римским папам за их принижение Марии Магдалины. Обычный либерализм на почве полового равенства — идеологический момент, неинтересно.
Неужели дело в том, что Мария — женщина? Скорее всего да, но до этого смысла додуматься было непросто: какие же у создателей фильма всё-таки другие мозги. Женщины, с которыми по определению плохо обращались в патриархальной среде, следуя примеру Марии Магдалины, в конце фильма куда-то бодро шагают, их лица выражают уверенность и силу. И для этой уверенности не нужно было ждать Пятидесятницы. Для радикальной эмансипации по сути и не нужно евангельских смыслов: берём отвратительный ветхозаветный патриархат (с этим согласны гностики и, кстати, антисемиты), необязательную и неприятную роль жены и матери (гностики терпеть не могли брак и деторождение), положительную оценку негативных библейских персонажей — того же несчастного Иуду Искариота в фильме (а как гностики обожали Каина! и ещё змей, соблазнивший Еву, им очень нравился), добавляем авторитет и особую роль Марии Магдалины при Иисусе (идея появляется в гностических текстах) — и всё, женщина свободна. Духовная близость феминизма и гностицизма даёт почву для размышлений, но и гностикам, и создателям фильма зачем-то понадобился Иисус. Право на своего Иисуса для обоснования собственной позиции — это не то же самое, что видеть в Нём цель и смысл жизни. И в таком понимании у них никогда не будет своего Иисуса.
Отдельно стоит отметить образ природы в фильме как некой мощной стихии, цветами и звуками усиливающей атмосферу общественной напряжённости, окружающую Христа. Кажется, природа Иисусу здесь вовсе не подвластна — мы не видим ни чуда прекращения бури, никаких других действий, которые бы говорили о власти Иисуса над стихиями. Но в то же время такой приём не позволяет забывать о том, что
«лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову» (Лк. 9:58), а этой правды действительно не хватает многим протестантским фильмам, не отличающимся особой искусностью в операторской работе.
3 из 10
Оригинал